Еще дрожа от волнения, со слезами в прекрасных глазах, девушка разняла объятия и улыбнулась парижанину; затем протянула ему обе руки и проговорила с глубочайшей искренностью:

— Ах, мистер Тотор, поверьте, я так рада… Я не смогу этого объяснить, вы — друг необыкновенный…

Юноша был так взволнован, что чуть не расплакался, однако ни за что на свете не выдал бы своего смущения. С серьезным видом он снял остроконечный колпак, раскланялся и сказал:

— Мисс Нелли, позвольте нижайше приветствовать вас.

Меринос вмешался:

— Знаешь, сестренка, путешествие по Австралии — пустяки! Там Тотор был героем, но здесь он оказался еще на сто голов выше, если это только возможно.

— Не верьте ему, мисс Нелли. Герой — это он! Только подумайте: смело пожертвовал собой ради меня, ради дружбы. Когда меня собирались убить, не колеблясь бросился в море через иллюминатор «Моргана». Вот это подвиг! О да, чертовский подвиг, и герои древности по сравнению с ним — ничто.

Американец с дружеской бесцеремонностью прервал друга. Радость от встречи с сестрой вернула ему хорошее настроение.

— Да замолчи же, болтун! В краску меня вгонишь, — сказал Гарри с нервной усмешкой. — Ты возносишь меня на пьедестал, подвергаешь испытанию мою скромность и забываешь, что мы голодны.

— Это точно! И уж не знаю сколько дней, потому что всякое представление о времени потеряли, но мы буквально погибаем от голода.

— Три недели тому назад вы покинули «Морган», а мы прибыли сюда неделей позже. Правильно, Мэри?

Спутница Нелли, скромно стоявшая в стороне, подошла ближе:

— Да, мисс Нелли, мы здесь ровно две недели.

Меринос дружески протянул ей руку:

— Мисс Мэри, простите меня, огромное счастье увидеть вновь сестру помешало мне сразу сказать, как я рад видеть и вас.

— Вы очень добры, мистер Гарри, — ответила девушка, — но…

Растроганная Нелли перебила ее:

— Если б ты знал, Гарри, как добра она была ко мне, нежна и преданна, какое участие приняла во мне, как меня поддерживала, ободряла, утешала! Мери, дорогая Мэри, я счастлива сказать брату и его лучшему другу, что, когда несчастья обрушились на нас, я умерла бы без вас от страха и отчаяния!

— Я лишь выполняла свой долг, мисс Нелли, а почтив меня дружбой, вы отплатили за мои незначительные заслуги так, как я не могла и надеяться! Но господа голодны, позвольте мне позаботиться о них.

Все четверо покинули террасу и направились к двери. А Тотор удивлялся про себя легкости речи и достоинству, с которым держалась девушка довольно скромного положения.

По дороге вопросы так и сыпались — многочисленные, торопливые. Друзья хотели бы все узнать сразу. Столькими новостями нужно было успеть обменяться!

— Сестренка, как вы здесь оказались?

— А вы?

— Слишком долго рассказывать; правда, Тотор? Поговорим во время еды.

— Мы — пленницы.

— Чьи же?

— Не знаю! Но, по крайней мере, обращаются с нами хорошо.

Дверь открылась. Они вошли в просторный зал, обставленный простой, но чистой и, главное, удобной мебелью. Плотные циновки, стол, стулья из бамбука, одно кресло-качалка, буфет, посуда, короче — случайный, безличный инвентарь какой-нибудь фактории. Ничего, что могло бы сказать хоть что-то о хозяевах.

Папуаска, похожая на ту, которую друзья спасли, принесла огромную корзину великолепных фруктов и испеченного в золе ямса, поставила все на стол и ушла, ни слова не говоря.

Как настоящие голодающие, Меринос и Тотор набросились на еду и принялись уписывать съестное за обе щеки.

— А теперь, — попросил американец с набитым ртом, — расскажи, пожалуйста, сестренка, обо всем, что произошло на «Моргане» после нашего вынужденного… отплытия.

— Но я ничего не знаю, дорогой Гарри! Услышав бряцание оружия, крики, угрозы, я хотела выйти, но меня затолкали обратно. И мы с Мэри целую неделю оставались пленницами в наших каютах. Потом они спустили в море шлюпку, нас, несмотря на наши крики и мольбы, посадили в нее и доставили сюда.

— Ты ничего не заметила?

— Заметила! Матросы и капитан были не из экипажа «Моргана», они нам абсолютно неизвестны.

— А здесь?

— Мы не знаем, где и у кого находимся. Нас не обижают, мы ни в чем не нуждаемся, но не видим никого, кроме сторожей. К тому же невозможно даже словом перекинуться с ними, потому что все — и мужчины и женщины — немы. У них отрезаны языки.

Конец первой части

Часть вторая. ГЕНЕРАЛ ТОТОР

ГЛАВА 1

— Не слишком веселая картина, — с досадой заметил Меринос.

Тотор пылко запротестовал:

— То есть как! Ты привередничаешь! Подумай хоть немного.

— Вот этим я и занимаюсь. Испытываю свой бедный мозг китайскими головоломками note 122 и, поскольку нет результата, снова делаю вывод: картина невеселая.

— Мисс Нелли! Простите юного янки, недостойного быть вашим братом. Как, несчастный! После стольких передряг тебя не радует цветная картинка счастья в книге нашей судьбы? Неожиданность, собравшая нас вместе после стольких неприятностей; нежданная радость встречи с сестрой — разве все это ничего не значит?

— Ты изрекаешь чудовищные вещи, дорогой Тотор! Я вовсе не это хочу сказать!

— А что же?

— А вот что: несмотря на радость быть рядом с Нелли, меня бесит неизвестность. Где мы находимся и, главное, как выбраться отсюда?

— Это уже другое дело. Только позволь заметить: беситься недостаточно, нужно искать!

— Браво, мистер Тотор, вы одним словом подвели итог. Итак, давайте искать!

— А что нужно искать?

— Сведения, черт возьми!

— Сведения можно поискать, пожалуй, за дверьми.

— Это уже кое-что. Только их нужно открыть.

— By Jove! Ты так спокойно об этом говоришь! Они такие массивные, прочные и неприступные, что оторопь берет.

— Можешь нагромождать эпитеты note 123 и дальше. Но вся проблема не стоит обыкновенного крючка.

— Какого крючка?

— Да хоть такого!

Пока его друг досадовал, парижанин отломил три зуба у вилки, с помощью которой только что завтракал. Оставшийся зуб согнул под прямым углом.

— Ну и что?

— Тсс! Не мешай.

Из просторной комнаты, служившей одновременно холлом, спальней и столовой, вели, вернее, никуда не вели три наглухо закрытые двери. Не выбирая, Тотор подошел к средней и внимательно исследовал замок. Потом покачал головой, улыбнулся и ввел импровизированную отмычку в скважину. Легкими и очень ловкими движениями он толкал, тянул, поворачивал крючок и наконец произнес со своей всегдашней хитрецой:

— Никудышный замок! Огромный, тяжелый, чудовищный, но в брюхе у него пусто! Достаточно гвоздя, шпильки для волос, любого пустяка, да что там, дунешь — и откроется! Вот так: фу! Прошу вас, дамы и господа, входите!

Что-то негромко стукнуло, щелкнула пружина, скрипнули ржавые петли, и дверь подалась.

— Невероятно! Да ты волшебник, Тотор!

— О, мистер Тотор, вы самый необыкновенный человек на свете!

— Да ничего особенного. В нашей школе, в Шалоне, я немало замков выпотрошил.

— Вы не можете себе представить, как это здорово! Мы уже давно хотели узнать тайну закрытых дверей! К тому же я не менее любопытна, чем ваша французская мадам Синяя Борода. И вы тоже, Мэри, не правда ли?

— О да, мисс Нелли! Меня тоже эти двери просто бесили.

Все быстро вошли в соседнюю комнату и от неожиданности вскрикнули. Но неожиданность оказалась приятной.

— Провиантский склад! Библиотека! Арсенал!

И действительно, в огромном зале оказалось даже более богатств, чем привиделось вначале. Целое нагромождение вещей, мало-помалу накопленных привычными к приключениям людьми, хранившими все, что может пригодиться в этой дикой стране.